Пропавшая. - Страница 47

Едва я закончил с чипом и закрыл технологический люк, как платформа гермостворки дрогнула — и начала выдвигаться из коридора. В какой-то момент она вышла за пределы прохода — и заскользила вниз. С зафиксированного на одном месте манипулятора я мог видеть только как опускается верхняя граница мега-люка, и это пространство подсвечивается лучами какого-то странного света. Яркие, и одновременно красно-желтые — нет таких ламп в полисе Танис и не было никогда. Стоп. Стоп-стоп. Не может… я идиот. Опять. Это местная звезда! Солнце планеты Каллига — а я вижу закат. Я открыл крану выход под крышу-«купол» города!

28

Танис я уже видел — в чужих, теперь моих, воспоминаниях. Видел — да, но никогда — с такого ракурса. Остроты ощущениям добавляло то, что я, фактически, стоял даже не на никак не огороженной микроскопической площадке, а на нижней части раскрытой «клешни» силового манипулятора, и единственной моей страховкой была включенная агдезия у ботинок. Да, снаружи, через сенсоры транспортера, город казался неказистой невысокой коробкой, выступающей из моря песка. Зато изнутри… о, изнутри я чувствовал себя уже даже не мухой в помещении — неуклюжим медленным пауком был сам мостовой кран, а я был мелкой соринкой на его лапе. Тут, у самой прозрачной крыши города-«теплицы», гулял хорошо ощутимый ветер, налетающий резкими, неприятными порывами, умудрявшийся дергать и развевать даже полы моей расстегнутой толстой защитной куртки: пришлось рефлекторно вцепиться в жало строительного «стила» как можно крепче. Город снизу был одновременно далеко — и близко: пока еще сносно фильтруемый воздух был кристально-прозрачен и совершенно не мешал разглядеть маленькие, как игрушечные, редкие фигурки людей и еще более редкие — автокаров внутреннего сообщения. Только ближе к условному центру некоторые здания иглами и параллелепипедами поднимались настолько высоко, что казались всего лишь чуть ниже поверхности купола. Деловой центр и бывшие здания имперской администрации — ныне занятые самопровозглашенным правительством полиса, которое даже не все окраины под куполом признают. Интересно — нас заметили? Вряд ли: если вместо неба в любое время суток потолок, пусть и прозрачный — люди как-то быстро отвыкают смотреть вверх рукотворного «аквариума»…

Манипулятор дрогнул — и понес меня к все еще открытому люку в рубку крана: вспомнили, наконец! Я задрал голову, разглядывая махину логистической машины над головой и конструкции крыши «купола», по которой мостовой кран беззвучно скользил: ровные квадраты каркасных элементов собирались в пространственную решетку, по которой подъемный механизм двигался как по рельсам. Похоже, в отличие от коридора, кран тут мог двигаться в любую сторону… и, получается, опускаться на любую высоту?! Так вот зачем в Стене города магистральный коридор — наверняка от него отходят аналогичные «отростки» и к внешней стороне стены Таниса! Просто и элегантно — любой крупногабаритный груз, привезенный транспортным кораблем или, наоборот, вывозимый из города, просто выгружался через Стену — ну или транспортировался в пределах технической зоны полиса. Скорее всего, такие вот краны строили и сам город — после того, как жилую зону отгородили от внешней стены крышей. Теперь понятна и чрезмерная комплектация аварийного отсека — вплоть до личных летательных систем: в случае поломки машины можно было спокойно застрять в положении «ни вверх, ни вниз» и просидеть, ожидая ремонтников или спасателей достаточно долго. Впечатляет…

Темный проем люка в рабочий объем машины был уже совсем рядом, когда вход заступил один из бандитов. Один из тех двух, что были с винтовками. Каюсь — слишком «придавил» вид окрестностей, начинающихся в шаге от ступней: единственная моя эмоция на наведенное дуло была удивлением. Впрочем — в любом случае с маленького пятачка под ногами деваться было некуда…

— Фррррт! — Очередь выстрелов оказалась практически беззвучной, а серия толчков в грудь — только заставила сбить дыхание, покачнуться. Я с тупым удивлением уставился на ряд оперенных дротиков, торчащих из груди. Больно не было — только появилось и стало нарастать странное жжение. «Шестерка» опустил свое оружие и теперь предвкушающе лыбился.

29

Вдох отозвался легкой болью. И не острой, колющей, а так, как болит легкий ушиб. Да и оперенные снаряды, если подумать, торчали слишком сильно. Если бы еще не жжение… Тут я едва не заорал. Даже не знаю, почему сдержался. Любой бы заорал, увидев, как на груди у него плавиться и стекает одежда, разбегаясь неровными кратерами от каждой точки поражения иглой. Дальше я действовал на одних инстинктах: не разжимая судорожно сведенной вокруг «стила» левой, правой схватился за крайнюю стрелку… и теперь уже заорал, не сдерживаясь. Мгновение с испугом пялился на стекающий с обожженной ладони материал перчатки. За это время вся неткань успела стечь с моей груди, обнажая тонкие, находящие друг на друга пластинки внутреннего армирования куртки и одетой под нее «толстовкой», опутанные равномерной сеткой тонких кабелей, тросов и каких-то мелких датчиков. Видок у меня теперь был тот еще — «терминатор вернулся». Он же меня отчасти и отрезвил. Оперение игл явно было складным — из той же неткани, и оно совсем не собиралось распадаться… возможно потому, что концы снарядов не отливали металлом, а серебрились матовым неопластиком. В обычных условиях я бы невольно заколебался — хвататься за концевики этих своеобразных дротиков или нет: рука болела куда сильнее ребер. Сейчас же я не рассуждал: раз — и игла улетает в близкую пропасть, два — следующая, три — следующая… На одиннадцатой — последней — я поднял голову, но в проеме люка больше никого не было. Отключить адгезию, толчок — и прыжок. Одновременно с приземлением я сдернул приклеенный к площадке для инструментов на поясе пистолет, судорожно ища цель. Но целей не было… уже не было.